Темно. Громко. Страшно.
Эти три фактора выдернули девушку из забытья. Хотя определить, где явь, а где сон сейчас было невозможно. Сознание плыло, плавилось под чем-то до жути неправильным. Тело буквально отторгало реальность, которая, тем не менее, душной черной волной ластилась вокруг.
Кажется, черноволосая кричала. Кричала, срывая голос, как кричат лишь те, кто познал слишком многое, из-за чего просто не в силах забыться. Кажется, по лицу текли слезы. Инстинктивно скорее, чем осознанно.
Тело ломило от боли и странной легкости, а также от пустоты в голове. Девушка, уже не крича, тихо подвывала в такт шуму, прижимаясь к холодному полу. Каждые пару-тройку секунд гул перемежался с лязгом, заставляя тело вздрагивать. Спина подрагивала в беззвучных рыданиях, хотя слезы уже успели высохнуть.
Внезапно, все прекратилось. Шума резко не стало, будто пропал слух. Чтобы убедиться, что это не так, что она еще чувствует, черноволосая ударила рукой, сжатой в кулак, по полу под собой. Гулкий звук полого металла разнесся окрест, ударил по ушам взрывом, потянулся эхом куда-то вниз.
Глаза тем временем, привыкшие к темноте, заметили красное свечение. И небольшую комнату в пару метров площадью. Как только наступила эта странная тишина, стали слышны другие звуки. Тихие похрюкивания, блеянье и поскрипывания деревянных коробок.
Девушка метнулась глазами вверх, но ничего так и не заметила, кроме темноты и еще одной решетки. А потом створки начали расходиться в стороны, будто рассекаемые ярким светом.
Черноволосая, дрогнув всем телом, резко опустила голову обратно, плотно зажмуривая глаза. Ресницы слиплись в стрелки из-за гноя, зрение плыло. Было дурно, ощущение неправильности не покидало изломанное тело.
Шум вернулся, но на этот раз это были голоса. Заинтересованные, насмешливые, кое-где сочувствующие. Инстинктивно дернувшись, девушка попятилась ближе к стене, поднимаясь на коленки и упираясь спиной в решетчатую стенку. Тяжело выдохнула, приоткрывая левый глаз.
Свет снова резанул по рецепторам, и черноволосая поморщилась, поднимая руку, что тот час же отбросила на скуластое лицо тень. Теперь смотреть было легче. Девушка даже заметила, как кто-то спрыгнул вниз, в ее небольшую комнату. Пол покачнулся, и брюнетка, не удержав равновесие, упала вперед, распластавшись на локтях.
- Не подходи!.. -
Это прозвучало жалко и хрипло. Вместо страха или опасения, в лучшем случае, подобный тихий возглас мог развести на жалость. В худшем на усмешку или удар. Девушка подобралась, вжав голову в плечи и не спеша подняв ее.
Глаза уже успели более-менее адаптироваться. Но зрачок все еще был широким-широким, будто бы расфокусированным, затопившим слишком светлую радужку. Растрепанные волосы чуть-чуть вились, а лицо носило на себе отпечаток муки, тоски и какого-то неизбывного, почти животного ужаса.
Вот только этот ужас, ясное дело, был вызван ситуацией, а не девушкой, что сейчас возвышалась подобно карающему монолиту статуи.